— Как себя чувствуешь? — Такэда поддержал Сухова под локоть.

— Спать хочу, — сонным голосом ответил Никита. Подумав, снял с себя остальные доспехи вильера, потом рубашку и стал изучать свой торс, усеянный синяками и царапинами. Плечо со звездой Вести вспухло и болезненно пульсировало. Звезда вобрала в себя все четыре «семерки» — родинки, изменив цвет на фиолетово-красный. Казалось, кожа в этом месте воспалилась и вот-вот лопнет, обнажив злокачественную опухоль. Покачав головой, Никита надел рубашку, присел на каменную полку в стене ущелья. Внимательно наблюдавший за ним Толя сел рядом.

— Что случилось? Я думал, он тебя добьет, хотел вмешаться… но ты словно обрел второе дыхание. Ох как ты ему врезал! — Такэда хихикнул. — Любо-дорого было смотреть!

— Снова сработала Весть… и кое-что еще… по-моему, открылась родовая память. Я не разобрался. Но этот… проводник наш прав — я еще слаб. Ты слышал? Он назвал моего противника Хуббатом, младшим братом Вуккуба, Хранителя Книги Бездн!

— Слышал. Интересный винегрет получается. Вуккуб спасает тебя от СС, а его братец стремится убрать во что бы то ни стало.

— Чего-то мы еще не понимаем. Они могли уже сто раз убить меня из-за угла или на расстоянии, с помощью винтовки с оптическим прицелом. Неужели понятие о чести существует и у них?

— Нет, не существует. — Проводник вывернулся из-за поворота — странное жуткое существо в отливающей зеленью и перламутром чешуевидной броне. — Во-первых, вас не оценили по достоинству и преследовали малыми силами. Во-вторых, вам помогали. И в-третьих, существует Закон Пути, нарушить который невозможно, ибо нарушение карается лишением свободы. Закон этот гласит: «Воин Пути имеет право защищаться в каждом хроне Веера только своим оружием, отвечающим особенностям данного хрона».

— Ну и что означает эта тавтология? — подумав, осведомился Никита, с трудом справлявшийся с накатывающими на него волнами слабости и безразличия.

— Это означает, что вы, как и любой другой маг, должны найти свое оружие — оно может передаваться по наследству или храниться в определенном месте — и лишь потом, овладев им, начинать Путь.

— Я не маг…

Проводник помолчал. У него не было глаз, подобных человеческим, и все же он разглядывал людей, задумчиво и оценивающе.

— Не мне судить, но «лестница» Шаданакара не открыла бы дверь не магу. Правда, по ней нельзя подниматься и спускаться так неосмотрительно, как это делаете вы. Но к делу. Это мой мир, я в нем — Наблюдатель и получил задание послужить проводником и предложить два варианта. Первый: еще не поздно вернуться. Я заберу Весть, а те силы, которые заинтересованы в миссии Посланника, мага связи, сделают так, что «свита Сатаны» потеряет к вам интерес.

Проводник вытянул вперед длинную лапу с пятью толстыми пальцами без когтей и ногтей и едва не коснулся плеча Никиты, но тот увернулся, едва не свалившись на каменистую поверхность ущелья. Проводник опустил лапу.

— Второй вариант — Путь. Но вы забыли цель. Просто любопытному на Пути делать нечего. И если вы все-таки решите продолжать Путь, вам придется во многом себя ограничить. И учтите: моя помощь — последний подарок Пути, дальше вам придется идти одним, используя лишь свои силы, интуицию и упорство. Правда, — создалось впечатление, что Проводник улыбается, — совсем без помощи вы не останетесь, ведь у вас есть эрцхаор и хохха.

Никита невольно взглянул на перстень индикатора «полезности».

— И Весть, — добавил Проводник. — Итак, что вы решаете?

— Нам нужно отдохнуть, — сказал Такэда.

Сухов вздернул голову, сжав губы так, что они побелели.

— Нет! Мы идем. Разрешите лишь два вопроса и… не удивляйтесь, хорошо? Мое личное оружие… что оно из себя представляет?

— Меч. — Проводник, наверное, все равно удивился, но тактично не подал виду. — Это меч Святогора, былинного богатыря… существовавшего тем не менее в другом хроне. Святогор — ваша инкарнация в одном из Миров Веера, ветоши ваших предков параллельны. Вы не знали?

— Н-нет…

— Странно, у вас же есть хохха… свисток, который «свистит» в любой хрон.

Такэда достал хрустальную бабочку хронорации.

— Наверное, я просто не умею владеть ею.

— Я научу.

— Второй вопрос. — Никита покраснел, отводя глаза, потом побледнел. — У меня… моя подруга, Ксения… она исчезла… Если верить Хуббату, он не получал задания захватить ее. Вы не знаете, где она?

— Не знаю. Но повторяю, у вас есть хохха, система связи и доставки информации, воспользуйтесь ею.

Сухов сделал движение к руке Такэды, в которой сверкал портсигар рации, но с видимым усилием остановил свой порыв. Потом, побледнев еще больше, упал с полки. Толя нагнулся к нему, пошлепал по щекам, пояснил застывшему Проводнику:

— Обморок. Переутомился. Может быть, мы отдохнем у вас какое-то время?

— Вам нельзя здесь долго оставаться; Хуббат быстро вычислит, из какого хрона пришла помощь. Я воспользовался парализующей Черной Паутиной, которая создается только на Элитейе, в соседнем мире.

— Но ему нужен отдых, хотя бы час-два, а потом мы уйдем.

Проводник махнул рукой-лапой.

— Хорошо, семь бед — один ответ.

— О! — Удивленный Такэда разогнулся; Сухов уже приходил в себя. — Вы очень хорошо знаете земные пословицы и язык.

— Не я — лингвер, толмач то есть, киб-переводчик. Я представитель цивилизации, опирающейся на совершенные технологии и запас научных знаний. Человеческая цивилизация достигнет этих высот не скоро. Если достигнет, конечно.

— А как вы… простите… значит, вы не человек? Это ваш настоящий облик или скафандр?

Передняя часть бугра головы Проводника вдруг стала полупрозрачной и исчезла совсем. На людей взглянуло темно-серое, обрамленное седыми или, скорее, серебристыми волосами — ежик на голове, бакенбарды — по щекам, — смышленое личико с огромными, бездонно-черными, выпуклыми глазами, с красными пухлыми губками и носом обезьяны-гамадрила. Губы шевельнулись, произнося фразу тонким голоском, и тут же раздался прежний голос — машины-переводчика:

— Надеюсь, я вас не разочаровал?

— Лемуры! — пробормотал Такэда.

— Совершенно верно, представитель лемурообразных разумных. Чешуя на мне — скафандр, выгляжу я несколько иначе. Ваш товарищ может идти? Нельзя терять времени.

Толя спохватился, помог бормочущему извинения Сухову встать.

Проводник без слов поковылял вперед, беглецы поплелись следом, каждый со своими переживаниями, но с одинаковым чувством ожидания чудес.

Темпорал, или станция хроносдвига, на Аримойе, двойнике Земли, пряталась в одном из скальных массивов, торчащих, как разрушенные замки, по всей громадной площади рега — пустынной равнины, покрытой крупным и мелким гравием. Цвета на равнине преобладали зеленоватые, тускло-желтые, серые, коричневатые: ни одного яркого, насыщенного, спектрально-чистого — все полутона, оттенки.